Люби Есенина в себе!
le texte Epitasis Криденс вцепился в его руку что было сил. Всё вокруг потемнело, голову будто сдавило стальным обручем, в ушах оглушительно звенело. Казалось, это последние секунды его жизни, но внезапно всё прекратилось в одно мгновение.
– Ты как? – заботливо спросил Грейвз. – Рановато, конечно, тебе такое демонстрировать, но так было быстрее.
Криденс судорожно старался вздохнуть, но пока это получалось не особо хорошо – рёбра, сдавленные неведомой силой, всё ещё отказывались поддаваться вновь наполняющимся лёгким. С трудом вытерев дрожащей рукой отчаянно слезившиеся глаза, он заметил, что за эти несколько секунд, показавшихся ему вечными муками, – о которых так любила напоминать его матушка – из прихожей мистера Грейвза они неведомым образом переместились в его крохотную комнатку. Хотел было что-то сказать, но к горлу подступила мучительная тошнота, и он снова мёртвой хваткой вцепился в концы шарфа своего мучителя.
– Тише, тише, – Грейвз, до сих пор прижимавший его к себе, утешающее погладил по спине. – Так всегда бывает в первый раз, к трансгрессии нужно привыкнуть. Сейчас всё пройдёт, станет легче.
Его шёпот у самого уха и горячее дыхание в дюйме от шеи только добавляли озноба, теперь нервного.
– Не дрожи, я сейчас, – Персиваль удобней перехватил мальчика за плечи одной рукой, доставая волшебную палочку и разжигая огонь в камине, в этот раз контролируя силу своего Инсендио. – Так лучше? Мерлин, прости меня, я не должен был без подготовки втягивать тебя в трансгрессию.
Мальчишку всё ещё лихорадочно трясло, а Грейвз уже успел выписать себе с десяток дисциплинарных выговоров.
– Посмотри на меня, – он взял лицо Криденса в ладони и с усилием заставил того поднять голову. – Ничего страшного не произошло, все живы и целы, и мы у тебя в комнате. Клянусь, больше так делать без предупреждения не буду.
Криденс поднял голову, всхлипнул, успокаиваясь, открыл глаза и вновь забыл дышать под этим внимательным заботливым взглядом.
Персиваль едва заметно улыбнулся, провёл подушечками больших пальцев по скулам, стирая следы невольных слёз, и тоже замер, разглядывая лицо мальчика в тёплом свете камина. У него самого не должно быть последствий после трансгрессии, ведь так? Он научился с ними справляться ещё на пятом курсе. Тогда почему так участилось сердцебиение и так тяжело сделать вдох, почему стали ледяными пальцы, до сих пор прикасающиеся к лицу парнишки? Если причина этого не перемещение, тогда что? А у него, оказывается, красивые глаза…совсем чёрные…
Грейвз наклонился вперёд буквально на дюйм. Криденс не делал попыток пошевелиться, только перестал дышать. Ещё на полдюйма ближе, и он закрыл глаза. Персиваль перестал оценивать ситуацию, и прикоснулся губами к пересохшим от волнения губам Криденса. Это даже не был поцелуй, это всего лишь касание губ, и два оцепеневших в растерянности человека в маленькой, освещённой пламенем камина, комнатке.
– Дыши, пожалуйста, – мягко попросил Персиваль, отстраняясь, и положил ладони на сведённые судорогой пальцы, призывая отпустить многострадальный шарф.
Криденс с трудом выдохнул и опустил руки.
– Я пойду. Прости. Всего хорошего.
Грейвз, стараясь не смотреть на Криденса, вышел за дверь, сбежал по лестнице, на улице рванул с себя шарф вместе с шейным платком, жадно глотнул ледяной воздух, и мысленно пообещал себе больше никогда не разводить огонь в той комнате. Пройдя несколько кварталов быстрым шагом, он только тогда вспомнил, что домой вообще-то можно трансгрессировать, что и сделал.
***
Нельзя сказать, что последующие дни Главы департамента магического правопорядка прошли спокойно. Работы внезапно стало ещё больше: днём он заживо хоронил себя под тоннами документации – при таком раскладе оперативный выезд уже считался чуть ли не отгулом–, а ночами иногда не удавалось даже поспать. Кошмары участились, набрали силу и стали ярче. В них он снова оказывался в плену у Гриндевальда, терпел пытки, сражался с ним, падал в чёрные пропасти и встречался с Криденсом. Грейвз просыпался с испариной на лбу и до рассвета размышлял о том, что Гриндевальд отобрал у него, но самое важное – что оставил взамен. Насколько они с Геллертом разные, раз он в итоге просчитался, но насколько похожи, если он выбрал именно его образ? Он даже набрался храбрости – и огневиски– запросил в архиве копию воспоминаний Криденса, и просмотрел их до конца. Нет, они с Гриндевальдом абсолютно разные. Он вспомнил их последнюю с Криденсом встречу, мысленно поменял антураж подворотни из его воспоминаний на антураж комнаты, и нервно вздрогнул, глядя в их с Гриндевальдом одни на двоих глаза.
«Вы действительно не он, мистер Грейвз»
Спасибо на добром слове.
Ему бы и забыть, но он внезапно встретил мальчишку, когда шёл на совещание с оперативной группой. Тот с абсолютно потерянным видом сидел под дверью зала заседаний. Тяжело перестать накручивать себя, когда сталкиваешься с ним каждые несколько дней.
– Криденс? – волшебник остановился напротив скамейки, не прекращая внутренней борьбы: его ждут дела, но он должен знать, что здесь делает его подопечный, ещё и в гордом одиночестве.
– Мистер Грейвз, – Криденс тут же вскочил на ноги, теребя поля шляпы, которую держал в руках.
– Присаживайся, – Грейвз властным усилием воли пресёк голос совести, и сел рядом. – Что ты здесь делаешь?
– Меня вызвали для дачи показаний, – мальчик явно чувствовал себя неуютно в обществе мракоборца, ещё и ожидая судебного, по своей сути, заседания.
– Ты пришёл один?
– Нет, меня привела мисс Тина, но она пошла за какими-то бумагами, и велела её ждать.
– Это хорошо, что с Тиной, – Грейвз задумчиво побарабанил пальцами по папке. – Если волнуешься, то напрасно. Это слушание – простая формальность, если меня на него не позвали. Ответишь на пару вопросов, и будешь свободен.
– Да, сэр. Спасибо, сэр, – Криденс весь как-то съёжился и поник. Видимо, доводы его ничуть не успокоили.
Персиваль мысленно обругал себя, ведь видел вчера записку-мышь внутренней корреспонденции с эмблемой Отдела дознаний, наверняка приглашение на заседание было там. Почему не прочитал? Решил, что у него слишком много работы, чтобы тешить самолюбие Велби и создавать массовку на его заседаниях. А теперь его ждёт оперативная группа, и расписание никак не поменять.
– Хочешь, подождём Тину вместе?
Криденс ничего не ответил, только сильнее сжал кулаки.
Грейвз угрюмо покачал головой, кажется, он пугал того, кого должен был курировать и наставлять. Что не удивительно, учитывая, что он себе позволил после перемещения. Что на него вообще нашло? Поцеловать парнишку после всего, что он пережил с Гриндевальдом. Может, колдомедики зря его отпустили, и последствия плена всё ещё сказываются? Надо бы как-то…
– Что это у тебя? – Персиваль отвлёкся от мыслей и кивнул на затянувшиеся, но вполне различимые шрамы на руках мальчика, которые стали видны, когда рукава рубашки чуть задрались.
– Ничего, сэр. Это пустяки.
Криденс судорожно поправил манжеты, и по самые пальцы натянул рукава пиджака.
Но Персиваль уже видел воспоминания, он знал, что это. Шрамы от ран, оставленных неординарным воспитательным методом Мэри Лу. Именно их исцелял Гриндевальд, беззастенчиво используя его облик.
– Я взгляну.
– Не стоит, сэр.
– Это не был вопрос, – Грейвз протянул ладонь и выжидательно посмотрел на него.
Криденс замялся на несколько мгновений, но руки вытянул.
– Закатай рукава.
Кажется, Гриндевальд не особо заботился о качестве своей помощи. Раны затягивались, но шрамы оставались, и, вероятно, доставляли неудобство. Грейвз видел в воспоминаниях, как окровавленные ладони мальчика под касаниями мага становились идеально чистыми, но, видимо, не всегда Гриндевальду хватало желания и терпения доводить дело до конца. Кровь не льётся, мальчик впечатлён чудесами, а больше ничего и не нужно было.
Грейвз простёр руку над ладонями и запястьями мальчика, сосредотачиваясь и концентрируясь. Старые отметины и шрамы исчезали на глазах.
– Так будет лучше, – Персиваль убрал руку и встал со скамьи, заслышав в отдалении цокот каблучков по лестнице.
– Спасибо, сэр, – прошептал Криденс и поспешно одёрнул рукава.
– Не за что.
Грейвз было протянул руку ободряюще похлопать парня по плечу, но увидев его затравленный взгляд и инстинктивную попытку вжаться в спинку скамьи, лишь кивнул и сделал шаг назад.
«О, Мерлин! Персиваль, ты ужасен. Лишний раз напомнил несчастному сцены из его недавнего прошлого. Поздравляю, ты всё испортил!» – поспешил вставить комментарий внутренний голос.
Возразить было особо нечего.
– Мистер Грейвз!
– Добрый день, Порпентина.
– Вы пришли, – девушка радостно улыбнулась.
– Нет, я остановился по пути, чтобы узнать, как идут дела у нашего общего друга, но мне уже пора, меня ждут в отделе. После заседания предоставите мне отчёт.
– Конечно, сэр, – понуро отозвалась Тина.
– Всего доброго, – Грейвз оставил их у зала и быстрым шагом скрылся за поворотом коридора.
Отчёт он обнаружил уже вечером, когда измученный длительным совещанием и оперативным выездом вернулся в кабинет. Рапорт был сухой и сжатый, информация излагалась по существу: Криденса допросили в связи с его причастностью к ещё нескольким загадочным случаям – хотят облегчить себе работу, ясно – но доказательств не нашли, и отпустили. Хорошие новости.
Интересно, а на допрос Гриндевальда его самого тоже вызовут в качестве эксперта? А что, он бы смог.
«Вы не он, мистер Грейвз»
Он не Гриндевальд, они разные. Грейвз невесело усмехнулся своим мыслям. Знать бы ещё процентное соотношение этой разницы.
***
Промучившись сомнениями несколько дней, он решил принять слова парнишки за аксиому, чёрт возьми. Аксиому не нужно доказывать, а вот подтвердить лишний раз не помешает. Именно поэтому в пятницу после обеда он снова оказался перед знакомой обшарпанной дверью.
– Мистер Грейвз.
Прозвучало как констатация факта. Криденс не выглядел ни испуганным, ни шокированным, что не могло не радовать. Он просто не смотрел на посетителя, а сразу отодвинулся в сторону, приглашая войти. Приглашением Грейвз не воспользовался.
– Здравствуй. У тебя на сегодня есть какие-нибудь планы?
– Нет, сэр, – парень поднял удивлённый взгляд.
– Это хорошо. Собирайся, я подожду на улице.
– Меня вызывают в Конгресс, сэр?
– Нет, я приглашаю тебя на прогулку. Обещаю, что в этот раз никаких перемещений, – Персиваль торжественно приложил руку к сердцу.
– На прогулку?
– Если честно, хочу познакомить тебя со своим другом – у него сегодня небольшое мероприятие – уверен, что вы с ним найдёте общий язык. Что скажешь?
– Хорошо, сэр, одну минуту.
Грейвз удовлетворённо кивнул и вышел на улицу. Чтобы больше не задавать себе вопросов, глядя на чужие воспоминания, он решил создать свои собственные.
Криденс действительно спустился через минуту, даже не спросив, куда и к кому они направляются. Персиваль не соврал, магию в этой прогулке он не использовал. Они просто прошлись по грязноватым улочкам окраины Нью-Йорка, воспользовались надземной линией метро, ещё немного прогулялись по центральным улицам, пока наконец не остановились перед тёмной витриной какой-то заброшенной лавки.
– Мы пришли, – торжественно объявил Персиваль, берясь за ручку двери.
– Но здесь же никого нет, – Криденс непонимающе замер.
– Здесь сегодня аншлаг, друг мой, – Грейвз снисходительно усмехнулся, подталкивая мальчишку в открытую дверь.
То, что Криденс увидел внутри заброшенной лавки, не укладывалось у него в голове: на огромной, освещённой сотнями лампочек, площади – которую просто физически не могла занимать лавка в этом районе города – повсюду, насколько хватало взгляда, тянулись книжные стеллажи, между которыми сновали десятки людей – некоторые из них выглядели непримечательно, другие же, на взгляд Криденса, вырядились чудаками – вокруг постоянно что-то парило, сновало, пролетало, а посреди просторного зала выстроилась довольно длинная очередь, тянущаяся к большому резному столу, за которым сидел человек в чёрной бархатной мантии. Он что-то быстро писал, улыбался людям из очереди, некоторым жал руки, и тут же принимался писать снова.
– Это Арагон Уолтер, мой давний знакомый, – пояснил Персиваль, наклонившись к плечу мальчика. – Мы с ним познакомились в Англии. Он интересуется магическими существами, и пишет о них. Сегодня он презентует в Нью-Йорке свою новую книгу «Саламандры Богнора», говорят, что она станет хитом продаж.
– Это книжный магазин для магов, сэр? – спросил Криденс, зачарованно оглядываясь по сторонам.
– Да, один из них. Ну, пойдём, – Грейвз взял парня за предплечье, увлекая за собой в разномастное волшебное сборище.
– Персиваль! – ярко одетая леди, в шляпке с причудливыми перьями, с энтузиазмом помахала рукой от бокового стеллажа.
– Кассандра, – Грейвз галантно поцеловал незнакомке руку. – Какая приятная неожиданность.
– Почему же неожиданность? – недовольно нахмурилась женщина. – Я не могла пропустить такое событие. Смотри!
Она хвастливо раскрыла книгу, которую держала в руках, демонстрируя витиеватый автограф рядом с колдографией автора, с которой он приветственно махал рукой и кланялся своим читателям.
– Счастливица, – заметил Грейвз. – Надо бы и нам постараться получить такой же.
– Получите, куда Арагон от тебя денется? Вы же с ним друзья, – Кассандра капризно надула губки. – Вы пришли к самому концу, уверена, скоро его оставят в покое. Ты такой бескультурный, Персиваль, – она резко поменяла тему. – Ты нас не представил!
– Моя вина, прости. Познакомься, Кассандра, это мистер Бэрбоун, мой друг. Криденс, прошу любить и жаловать леди Кассандру Розье, подругу моего детства.
– Наши родители были очень дружны, дорогуша, – Кассандра жеманно протянула Криденсу ручку для поцелуя и тут же снова отвлеклась. – Ты собираешься к нам в Англию? Мы с Эдвардом будем очень рады видеть тебя.
– Зачем, мне ехать в Англию, если вы сами приехали в Америку? – улыбнулся Грейвз.
– Я бы не поехала, если бы не проблемы с родительским особняком. Ты представляешь себе, какой ужас эти корабли? – женщина с отвращением скривилась. – В ближайшие десятилетия ни за что не соглашусь это повторить.
– В ближайшие десятилетия используй портключ, дорогая, – посоветовал маг.
– Не учи учёную. Всё, мне пора бежать, меня ждут, – Кассандра помахала какой-то девушке и, встав на цыпочки, поцеловала Грейвза в щёку. – Рада была увидеть тебя, Перси. Помни, мы с Эдвардом тебя ждём. Всего доброго, юноша, – последнее адресовалось уже Криденсу.
Персиваль насмешливо покачал головой, и повёл Криденса к ближайшему стеллажу.
– Она всегда была такой, не умеет концентрироваться на чём-то дольше минуты. Наши семьи дружили, мы вместе учились в школе, только она - на два курса младше, потом она вышла замуж за лорда Розье, и уехала в Англию. Не ожидал вновь увидеть её в Нью-Йорке.
– Я очень рад знакомству с такой знатной особой, сэр, – Криденс растеряно опустил голову.
– С такими знакомствами нужно быть осторожней, – Грейвз серьёзно свёл брови. – Не позволяй перьям окками на её шляпке сбить себя с толку. Она очень сильный боевой маг, а про семью её мужа вообще ходят разные слухи. Я бы предпочёл не оказываться у неё на пути в случае чего. Ну, пойдём, посмотрим новинки.
Кридес был поражён не меньше, чем в свой первый визит в Конгресс: книги с живыми иллюстрациями, книги с проекцией описания над страницами, парящие в воздухе книги. Ему казалось, что тот магический мир, который ему показывал Гриндевальд в облике мистера Грейвза, совершенно отличается от того, который показывал ему настоящий мистер Грейвз. И он мог точно сказать, какой из этих миров выглядит более волшебным.
Персиваль с интересом пересмотрел несколько полок, складывая заинтересовавшие его тома прямо на воздух рядом с собой. Парящая стопка послушно перемещалась за своим новым хозяином.
– Можешь посмотреть что-нибудь, – Грейвз оторвался от аннотации очередного увесистого тома, и обернулся к застывшему рядом Криденсу. – Я найду тебе несколько полезных книг для учёбы, но ты можешь выбрать что-нибудь интересное и развлекательное. Вон там, – он указал на стеллаж в соседнем ряду, – есть сборники легенд, мифов и сказок, напротив художественная литература, или можешь посмотреть какие-нибудь справочники, они дальше.
– Мне выбрать книги? Для себя? – Криденс потрясённо смотрел на волшебника.
– Да, а что тебя удивляет? В книжный магазин приходят, чтобы выбирать книги. Иди.
Криденс медленно пошёл вдоль стеллажей, не меняя выражения лица.
Персиваль нашёл его некоторое время спустя, заворожено наблюдающим за рыцарским поединком, который развернулся на страницах открытой книги.
– «Мерлин. Очерки королевского наставника», – прочёл он, чуть приподняв пальцами обложку. – Интересная, бери. В детстве мама часто читала её мне перед сном. Она была большой поклонницей Мерлина и рыцарских романов.
Криденс о чём-то задумался, и едва заметно приподнял уголки губ, будто что-то осознавая.
– Да, именно, – подтвердил его догадку Персиваль. – Это увлечение повлияло на выбор имени для её единственного сына. Посмотришь ещё что-нибудь? – он кивнул в сторону стеллажей.
Но Криденс лишь отрицательно покачал головой.
– Пойдём.
Закрыв книгу на самом интересном моменте сражения, Грейвз отправил её в скромную стопку самостоятельно выбранных Криденсом книг, и направился в сторону зала.
– Уолтер! – он подошёл к столу, предварительно захватив со стенда две книги автора.
– Персиваль, мой дорогой друг! – Арагон, которого только что отпустили журналисты, поднялся навстречу, и радостно затряс ладонь Грейвза в рукопожатии. – Как я рад тебя видеть! Твой визит – честь для меня.
– Ну что ты, – Грейвз растрогано улыбнулся. – Это для меня честь. Ты популярный автор, звезда литературного мира, а я обычный работник Конгресса.
– Твоя работа делает наш мир безопасным, и маги вроде меня могут проводить спокойные дни за бумагомарательством. И потом, не скромничай излишне, я слышал, что ты далеко не обычный работник Конгресса.
Уолтер заговорщически подмигнул и воззрился на Криденса.
– Криденс Бэрбоун – мой друг, – проследив направление его взгляда, отрекомендовал Грейвз. – Тоже интересуется магическими существами.
– Очень приятно, молодой человек, очень приятно познакомиться, – Уолтер с не меньшим энтузиазмом пожал руку Криденсу. – Не многие молодые волшебники в наши дни могут по достоинству оценить уникальную магическую фауну. Хотя, знаете, друзья мои, есть один юноша, который не только изучил и оценил, но и приумножил славные деяния магозоологов.
– Ох, ни слова мне про этого юношу, как ты соизволил выразится, – раздражённо закатил глаза Грейвз. – Я отлично понимаю, о ком ты. Знаешь, по каким сводкам он проходит в моём департаменте?
– Не тонко вы, мракоборцы, чувствующие люди, – обиделся за коллегу Уолтер.
– Зато порядок бережём, как ты верно заметил ранее, – подвёл черту не тонко чувствующий мракоборец, и поинтересовался: – Надолго к нам?
– Нет, к сожалению, утром отправляюсь в Бразилию.
– Слава, что поделать?
– Честно? Хотелось бы уже что-то с ней поделать, – вздохнул писатель. – Меня приглашают в Хогвартс преподавателем, думаю согласиться.
– Что тут думать? – Грейвз недоумённо посмотрел на приятеля. – Соглашайся обязательно. У тебя есть все шансы стать там директором.
– Всё бы тебе насмехаться, – Арагон с притворной злостью хлопнул друга по плечу. – Как подписать книгу?
– «От лучшего преподавателя школы чародейства и волшебства Хогвартс», – рассмеялся Персиваль.
– Не смейся, я так и напишу.
– И мистеру Бэрбоуну, пожалуйста, – Грейвз протянул вторую книгу.
– Непременно. Что написать, молодой человек?
Криденс окончательно потерял дар речи.
– Ты же у нас писатель, напиши что-нибудь от себя, – спас положение Грейвз. – Для Криденса Бэрбоуна.
– Готово, – Уолтер протянул обратно обе книги, и с тоской посмотрел на едва сдерживаемую владельцем магазина новую группку репортёров. – Персиваль, прости, пожалуйста, но, кажется, мне нужно уделить им внимание.
– Конечно, популярность автору делает его публика. Очень рад был видеть тебя. Спасибо за книги.
– С превеликим удовольствием. Напиши, когда соберёшься в Англию.
– Когда соберусь, ты узнаешь первым. Хорошего путешествия в Бразилию.
– Спасибо. До встречи. Рад знакомству, мистер Бэрбоун.
Криденс почтительно поклонился и отошёл в сторону, повинуясь руке Грейвза на своём плече.
– Пропусти их, – он кивнул на оголтелых журналистов, торопящихся к столу. – В погоне за сенсацией они не видят ничего на своём пути. Ну что? Выберешь ещё что-нибудь?
– Нет, сэр, большое спасибо, больше ничего не надо, – Криденс отчаянно покраснел и принялся изучать свои манжеты.
– Хорошо, – Грейвз согласно кивнул, и передал на кассе несколько банкнот, вместе с визитной карточкой. – Стопки упакуйте отдельно, и доставьте по адресу, пожалуйста.
– Конечно, сэр, всё сделаем в лучшем виде, – с готовностью отозвался работник магазина.
– Заберёшь потом книги у меня, хорошо? – спросил Персиваль, открывая дверь, и пропуская Криденса вперёд. – Знаешь, о чём я думаю?
– О чём, сэр?
– Что нам не мешало бы перекусить, – Грейвз на секунду положил руку на плечи мальчишки, но сразу же убрал. – Идём, я знаю неподалёку хорошее место.
***
За ужином в неплохом, по мнению Грейвза, и просто шикарном, по мнению Криденса, ресторане, Персиваль пересказал, кажется, все более- менее занятные истории из своей юности. Вспомнил и о выпускных экзаменах, и о первых неудачных опытах по воспламенению, которые они проводили вместе с Кассандрой, и о первой метле, история о которой вызвала живой интерес Криденса, и о том, как познакомился с Арагоном Уолтером.
– Спасибо вам, сэр. Сегодня было очень интересно, – неловко поблагодарил Криденс, сбился, и принялся комкать в пальцах салфетку.
– Всегда пожалуйста. И, послушай, прекращай звать меня «сэр», – скривился Грейвз, отставляя бокал с вином. – Это немного раздражает, знаешь ли.
– Простите, сэ…мистер Грейвз, – парень снова смутился.
– Так лучше, – удовлетворённо кивнул волшебник.
Он продолжал рассказывать истории из своей жизни вплоть до того момента, пока они не остановились у ступеней его дома.
– Зайдёшь за книгами? – предложил Грейвз.
– Если вас это не обременит.
– О чём ты? Проходи.
Грейвз открыл дверь и коротко взмахнул рукой в прихожей.
– Повторно они перестраиваются легче, – пояснил он.
В гостиной раздался бой часов.
– Надо же, – Грейвз удивлённо сверился с карманными часами, – так поздно. Метро уже не ходит.
– Я доберусь сам, с…мистер Грейвз, не беспокойтесь.
– Не может быть и речи. Знаешь, – Персиваль на секунду задумался. – Есть два варианта: мы можем трансгрессировать, – но увидев неподдельный ужас на лице мальчишки, он усмехнулся и проявил милосердие: – Или можешь остаться у меня. Гостевые комнаты свободны, выбирай любую.
– Я…сэр…мистер Грейвз…мне, – Криденс так и не смог выразить связную мысль.
– В одном я уверен, что на трансгрессию ты добровольно не пойдёшь. Значит, останешься. Видишь, всё просто. Фричер!
Внезапность появления домовика в гостиной заставила Криденса на секунду вцепиться в рукав мантии Персиваля от неожиданности.
– Слушаю, сэр.
– Фричер, подготовь Криденсу одну из гостевых комнат, а пока подай чай в библиотеку.
– Да, сэр.
Фричер исчез так же внезапно, как появился.
– Что ж, пойдём рассмотрим покупки, – предложил Грейвз, поднимаясь по лестнице.
Две аккуратно упакованные стопки книг уже ждали хозяина на столе, как и поднос с ароматным чаем. Персиваль быстро просмотрел свою стопку, переложив несколько книг из неё в стопку Криденса, взял свой экземпляр книги Арагона, любовно погладил обложку, и поставил его на ближайшую полку. Пока он занимался чаем, Криденс тоже успел отыскать свой экземпляр, и теперь с восторгом изучал дарственную надпись.
– Вот, держи, – Персиваль подвинул к нему чашку с чаем и сел в кресло.
– Мистер Грейвз, – Криденс наконец оторвался от созерцания книги, и намертво впился пальцами в её обложку. – Спасибо вам.
– Пустяки, не стоит благодарностей, – отмахнулся Грейвз. – Надо же тебе по чему-то учиться. Без книг тут не обойтись.
– У меня никогда не было своих книг.
Персиваль едва не вздрогнул.
– Ты ничего не читал?
– Только Библию. Вслух. Когда велела матушка.
– Тоже хорошее дело, – резюмировал волшебник, отводя взгляд в сторону.
– Сегодня был…– Криденс замешкался, подбирая слово, – волшебный день. Люди такого высокого положения ещё никогда не общались со мной так…Он не говорил, что магический мир настолько невероятный. Он только обещал показать.
Теперь Грейвз действительно вздрогнул. Он понял, о ком говорит парень.
– Послушай, мы можем не вспоминать о нём, если ты не хочешь.
– Я... – Криденс сжал «Саламандр Богнора» до побелевших костяшек пальцев. – Я не против. Я хочу поговорить.
– Хорошо. Продолжай, пожалуйста, я слушаю.
«Началось», – подумал Грейвз, отставляя чашку. – «И что мне делать? Как успокаивать? Подростковая психология – не мой конёк».
– Он нашёл меня случайно, вернее, я думал, что случайно. Он первый отнёсся ко мне, как к человеку, общался без отвращения и снисхождения, сказал, что я могу быть полезным. Ко мне так никто никогда не относился. Он много требовал, но взамен он забирал мою боль, лечил мои раны, точно так же, как вы позавчера, – руки мальчика дрогнули. – Для меня это были просто божественные чудеса. Я не сомневался ни в едином его слове. Я готов был на всё ради него. Вы презираете меня, сэр?
– Напротив. Я считаю тебя невероятно сильным и смелым. Ты единственный смог поставить Гриндевальда на колени, в прямом смысле этого слова. Такое не удалось даже всему аврорату в полном составе.
Криденс низко опустил голову, и задрожал, стараясь одновременно не давать слезам воли, и скрыть уже выступившие, вытирая их ладонью, при этом не выпустить книгу из рук.
– Я не мог… я готов был всё, что угодно…для него…но не смог…
Грейвз протяжно выдохнул, и пересел на диван.
– Тише, его больше не будет. Ну-ка, дай её сюда, – он отобрал книгу, бросил её на стол, и привлёк Криденса к себе, обняв за плечи. – Я знаю, что ты чувствуешь, нам обоим досталось от его действий. Я понимаю, ты хотел быть полезным ему, но не смог сказать, что обскур, которого он ищет – это ты, потому что боялся его.
Криденс судорожно кивнул, пряча лицо на груди волшебника.
– Я всё время боялся, но встреча с ним все равно была лучшим из того, что происходило в моей жизни.
– Я знаю, знаю, – Грейвз сглотнул комок в горле, и погладил мальчика по волосам. – Я видел твои воспоминания.
– Видели? Значит вы…
– Угу, – признался Грейвз, крепче прижимая дрожащего парня к себе.
– Матушка всегда говорила, что таких, как вы нужно бояться.
– И ты боишься меня?
– Нет, – Криденс поднял голову и посмотрел Персивалю в глаза. – Вас я не боюсь. Вы – не он.
– Говори это почаще, а то я стал сомневаться в последнее время, – невесело усмехнулся Грейвз, замирая, и вглядываясь в его глаза.
Совершенно чёрные, воспалённо блестящие от недавних слёз, смотревшие так растерянно.
– Криденс, тогда у тебя, несколько дней назад…– он ещё никогда не попадал в такую ситуацию, неизвестно, кто волновался сейчас больше. – Если ты считаешь, что я повёл себя непозволительно…
– Я так не считаю, мистер Грейвз, – парень смотрел на него, как ягнёнок на хищника, но больше не дрожал, только дышал тяжело
– И я мог бы сейчас…?
Криденс ничего не ответил, только закрыл глаза, и смял в кулаке рукав рубашки Персиваля.
И после этого он ещё говорит, что они с Гриндевальдом разные? В отличие от него, Геллерт хотя бы не…Мерлин! Он бы точно убил его лично с особой жестокостью, если бы тот только посмел это сделать.
Грейвз медленно склонился к губам Криденса, и осторожно поцеловал. Несколько секунд, он просто касался его губ, но потом Криденс попытался неумело и робко ответить, и настала очередь Грейвза зажмуриваться и забывать о том, что нужно дышать. Ни разу в жизни подобные недопоцелуи не действовали на него подобным образом. Он провёл ладонью по шее Криденса, и тот чуть разомкнул губы в судорожном выдохе.
– Сейчас мы с ним тоже похожи? – спросил Грейвз, прижавшись лбом ко лбу мальчика, стараясь восстановить дыхание.
– Нет, сэр, он так никогда не делал.
Персиваль обнял его, утыкаясь носом в волосы, и облегчённо вздохнул, а затем поцеловал чуть настойчивей, придвигаясь ближе, касаясь его груди. Криденс почти отвечал, а Грейвз, запустив пальцы ему в волосы, целовал его виски, скулы, шею. Он сделал отчаянную попытку взять себя в руки, только когда осознал, что затылок парня касается подлокотника дивана, а он целует его ключицы, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки.
– Криденс, – прошептал Персиваль, касаясь губами его виска. – Ты можешь остановить меня в любой момент. Я ничего не требую. Мне не нужно от тебя ничего, чего ты не хочешь сам. Криденс, ты слышишь меня?
– Я не хочу, – Криденс тяжело сглотнул и открыл совершенно замутнённые глаза. – Я не хочу останавливать вас…мистер Грейвз.
Персиваль, издав что-то среднее между рыком и стоном, резко усадил мальчишку в вертикальное положение.
– Мы пойдём в спальню, но ты можешь всё прекратить в любое мгновение. Договорились?
Криденс покраснел и кивнул, вновь закрывая глаза.
– Возможно, так будет проще? – Грейвз щелчком пальцев погасил свет в библиотеке, и взял за руку. – Можешь не открывать глаза, если не хочешь, везде всё равно будет темно.
Путь до спальни занял сорок секунд, или двадцать ступеней, или сто пятьдесят ударов сердца.
Персиваль не ждал ни страсти, ни огня вожделения, но доверчивая открытость этого мальчика буквально переворачивала в нём каждую клеточку. У него ещё никогда не было кого-то настолько доверчивого, беззащитного и зависящего от него. Он невольно перенял линию поведения, просто не мог быть настойчивым и грубым. Персиваль мягко положил ладонь ему на грудь, заставляя лечь, и снова поцеловал, неуверенно проводя ладонями по плечам, рукам и животу. Он с трудом вспоминал, когда в последний раз нервничал так, что едва мог совладать с дрожью в руках. Убеждая себя не терять рассудок и до боли закусив губу, он принялся медленно расстёгивать пуговицы на рубашке Криденса. Но тот вдруг как-то жалостливо всхлипнул, и постарался закрыться руками.
– Криденс, всё хорошо, послушай. Я сделал что-то не так? – Грейвз отдёрнул руки, будто обжёгшись. – Посмотри на меня. Я больше не сделаю ничего, чего ты не захочешь.
– Нет, не вы…– Криденс немного расслабился и даже открыл глаза.
– Что случилось? – спросил Персиваль, целуя его запястья.
– Я не знаю, что положено делать, – признался Криденс и покраснел так, как не краснел на его памяти ещё ни разу.
Грейвз тяжело сглотнул и с трудом перевёл дыхание. Кажется, сегодня ночью ему понадобиться всё его благоразумие и вся сила воли. Но как же легко потерять голову, слыша его слова, глядя в его глаза.
– Нет никаких правил, – сказал он, расстегнув рубашку парня до конца, и невесомо касаясь подушечками пальцев его обнажённой груди. – Делай что хочешь. Здесь важно не что, а с кем.
Криденс сжал кулаки и еле слышно вздохнул. Его несмелая нежность, его наивность и неискушённость с лихвой компенсировали отсутствие опыта и каких-либо знаний. Персиваль радовался, что мальчик не открывает глаз, так можно не переживать, что он увидит на его лице слишком многое. Он продолжил целовать Криденса, попутно избавляясь от собственных жилета и рубашки, провёл дрожащими пальцами по его животу, и окончательно попрощался со здравым рассудком, услышав тихий всхлип и еле слышное:
– Мистер Грейвз…
В этой ночи не было жаркой страсти, сводящих с ума ласк и изысканного наслаждения, но он бы ни за что не согласился обменять на них первое робкое и несмелое прикосновение Криденса к его плечу – пусть оно и продлилось несколько секунд– его безотчётный ощущаемый страх издать хоть звук, его дрожь, когда Персиваль переплетает их пальцы, и упирается взмокшим лбом в его грудь, его рваное дыхание, когда Грейвз осторожно прихватывает зубами кожу на шее, его судорожную хватку на собственных предплечьях, его невольные слёзы на щеках, которые Персиваль неустанно осушал губами, его молчание после, его ледяные дрожащие пальцы в собственных ладонях, которые он так отчаянно пытался согреть дыханием и поцелуями, и на рассвете его ровное дыхание во сне.
Персивалю снова не удалось заснуть, даже под утро, но уже не из-за кошмаров, а из-за опасений, что проснувшись, он увидит пустую спальню, или, если всё совсем плохо, больничную палату, и узнает, что его измученное Гриндевальдом сознание всего лишь сыграло с ним очередную злую, очень злую шутку.
Поэтому рассвет он встретил лежа на боку, подперев голову согнутой в локте рукой, и чутко прислушиваясь к дыханию рядом с собой.
Впервые в жизни захотелось обладать непроизвольной легилеменцией Куинни Голдштейн, чтобы узнать, представлял ли Криденс когда-нибудь, что одна из их встреч с Гриндевальдом может окончиться вот так, ожидал ли, хотел ли этого? И Персиваль поблагодарил Мерлина за то, что этого так никогда и не случилось. Он охотно простил бы все издевательства над собой, но был готов убить за единственное прикосновение к этому мальчику.
Он поправил сползшее с Криденса одеяло, но тот проснулся скорее от его потяжелевшего взгляда, чем от прикосновения.
– Вы не спите, мистер Грейвз? – голос был слишком ровный, будто он тоже не спал.
– Не спалось, – Персиваль наклонился и легко коснулся губ Криденса, но тут же отпрянул обратно. – Это всё от страха.
– Вы боитесь? – он тоже не на шутку испугался. – Чего?
– Боюсь, что ты скажешь мне, что всё произошедшее было твоей ошибкой, минутной слабостью, а я, как последний мерзавец, воспользовался ситуацией.
– Я…- парень густо покраснел. – Я этого не скажу.
– Значит, у нас не будет разговора на тему «Всё это было неправильно, и мы должны навсегда забыть об этом»?
– Не будет, мистер Грейвз, – Криденс и так был закутан в одеяло, а теперь и вовсе натянул его по самый нос.
– Вот и славно, – Персиваль успокоено вздохнул, закрыл глаза и прижался носом к виску Криденса, обнимая его через одеяло. – И перестань называть меня «мистер Грейвз», это вовсе не звучит почтительно, когда мы лежим в одной постели, а я что-то не припомню у себя таких эротических фантазий. Просто «Персиваль», хорошо?
«Я знаю, что ты будешь избегать этого обращения, сколько сможешь. Ты и Голдштейн-то до сих пор зовёшь «мисс Тиной». Но через пару месяцев привыкнешь», – подумал Грейвз.
Мальчик вздрогнул, смутился ещё больше, но подвинулся ближе, повинуясь собственническому жесту волшебника, и сдаваясь на волю его рукам и губам.
Эта рассветная нежность длилась до первых лучей солнца, возвестивших о приходе нового дня.
– Утро, – констатировал Грейвз, прижимаясь губами к макушке Криденса.
– Мне следует уйти…наверное?
Персиваль усилием воли подавил раздражённый стон. Сколько им придётся искоренять эти пережитки?
– Только если ты сам этого хочешь. Если тебе интересно моё мнение, то я не хочу, чтобы ты уходил, но решать, конечно, тебе.
Грейвз отвёл в сторону руки, демонстрируя приверженность свободе действий, но Криденс неуютно завозился в своём одеяльном коконе, и придвинулся ближе, возвращаясь в объятья.
– Что ты скажешь, если я предложу прогуляться? Сегодня выходной, мы никому не нужны. Могли бы заглянуть в пару магазинов, пойти в Центральный парк. Тебе нравится кормить уток в Центральном парке?
– Если честно, я их немного опасаюсь, – Криденс прижался ближе, но взгляд смущенно спрятал.
– Опасаешься? Уток? Мы должны это исправить!
Грейвз плотнее укутал мальчишку в один из своих халатов и отправился распорядиться насчёт завтрака.
В столовой его напряжённым молчанием встретил Фричер. Персиваль развёл руки в стороны и вопросительно приподнял бровь.
– Я ничего не говорил, сэр, – домовик продолжил деловито накрывать стол на двоих.
– Зато громко думал, Фричер.
– При всём уважении, легилименция никогда не была вашей сильной стороной, – Фричер подумал и добавил: - Сэр.
– А это уже хамство, знаешь ли, – праведно возмутился Грейвз. – Тебе не кажется, что ты много на себя берёшь?
Домовик ничего не ответил, лишь поставил кофейник на стол и исчез.
Завтрак по большей части прошёл в молчании, зато последовавшая за ним прогулка превзошла все ожидания. День, как для зимнего Нью-Йорка, выдался на удивление погожим, и они воспользовались этим в полной мере: неожиданно для себя им удалось попасть на два открытых вернисажа на Бродвее, посетить несколько магазинов, на Таймс-сквер Грейвз рассказал, благодаря каким чарам на самом деле каждую новогоднюю ночь спускается Шар времени со шпиля здания под номером один, в Центральном парке они покормили уток. И глядя на отчаянно сражающихся за корм крякв, Персиваль, кажется, впервые начал понимать настороженность Криденса по отношению к ним.
Сегодня Грейвз позволял себе прикасаться к нему: брать за руку на оживлённых перекрёстках, обнимать за плечи, рассматривая уток, и увлекать в безлюдные переулки и тёмные подворотни, целуя его губы, которые за сегодняшний день расплывались в улыбке чаще, чем за всё время их знакомства. И покарай его Мерлин, если Персиваль сам не был необъяснимо счастлив от этого.
Прекрасное выходное безделье закончилось, стоило переступить порог дома.
– Вам пакет из Конгресса, сэр, – возвестил Фричер, появляясь в прихожей.
– Я посмотрю его в кабинете, – распорядился Грейвз, снимая пальто.
– Я пойду, спасибо за прогулку и рассказы, мист…– Криденс мгновенно растерял робкие зачатки хорошего настроения и открытости, снова сутулясь и опуская взгляд.
– Даже не думай, – Грейвз указал в сторону лестницы. – Пойдём взглянем, что там. Уверен, что всего лишь какие-нибудь отчёты, с которыми я смогу разобраться завтра на работе.
Криденс несмело кивнул, и всё же переступил порог гостиной.
На проверку пакет оказался довольно пухлой чёрной папкой с золотистой тиснёной эмблемой Конгресса на обложке.
Грейвз тяжело вздохнул, быстро просмотрев бумаги, накинул поверх рубашки и жилета домашний пиджак, и опустился на диван.
–Нужно разобрать несколько отчётов, это недолго. Можешь, присесть, кстати, – обратился он к робко замершему у стола Криденсу.
– Наверное, мне нельзя смотреть на эти бумаги, мистер Грейвз.
– Секретную документацию на дом не высылают, это обычная бумажная рутина, – Персиваль поморщился, и взмахом руки переместил к себе журнальный столик, раскладывая отчёты на нём. – И ты снова зовёшь меня «мистер Грейвз».
– Простите, сэр.
– Ещё лучше. Иди сюда, – Персиваль похлопал рукой по дивану рядом с собой.
Криденс замешкался на несколько мгновений, но всё же медленно подошёл и сел, хотя и не рядом, а в некотором отдалении, но это было тут же исправлено волшебником, обнявшим мальчишку за плечи и властным движением притянувшим его к себе.
– Вот так, – он довольно хмыкнул, потрепал смущённого Криденса по макушке, и поманил пальцем с письменного стола перо с чернильницей. – Это быстро, вот увидишь.
Через полчаса он закончил вносить пометки в проект нормативного акта, ещё через сорок минут проверил и подписал несколько разрешений, а ещё через час показал Криденсу, безмолвно прижимавшемуся щекой к его плечу, тонкую папку с надписью «Ньют Скамандер» на обложке.
– Дело твоего друга.
– Мы едва знакомы, и вряд ли друзья, – мальчик с любопытством смотрел, как Глава департамента магического правопорядка оставляет внизу листа свою витиеватую подпись. – Вы открыли дело против него?
– Наоборот, закрыли. Президент очень обязана ему. Конгресс не станет преследовать его за прошлое правонарушение, но вновь наводнять Нью-Йорк незарегистрированными нюхлерами и прочей живностью ему всё равно не стоит.
Последний отчёт Грейвз закрыл в аккурат под бой напольных часов, возвещавших о наступлении полночи.
– Прости, я правда думал, что работы будет меньше, зато завтра мы…Криденс?
Только сейчас он понял, что мальчишка, до этого без единого звука сидевший рядом, какое-то время назад успел выбраться из-под его руки и отсесть на противоположный край дивана, максимально далеко.
– Криденс, с тобой всё в порядке?
– Да, сэр, – парень неуверенно кивнул.
– Судя по обращению, мне так не кажется. Что случилось? Тебе нехорошо?
Грейвз подвинулся ближе, стараясь заглянуть в глаза, но Криденс упрямо опускал лицо, и испуганно вжался в подлокотник дивана, когда он попытался коснуться рукой его плеча.
– Ты как-то странно себя ведёшь. Если тебя что-то беспокоит, скажи мне.
В ответ Криденс только прикусил нижнюю губу и отчаянно замотал головой.
Персиваль бережно взял его лицо в свои ладони и принудительно заставил поднять голову. Догадка посетила его, когда он разглядывал пятна лихорадочного румянца на щеках, испарину на лбу, и ещё сильнее почерневшие и без того тёмные глаза.
– Что ж, если всё хорошо, тогда…– он медленно, наблюдая за ещё шире распахивающимися глазами и учащающимся дыханием парня, склонился к нему, целуя его шею, спускаясь ладонью от груди к животу.
Ответом ему стал едва слышный стон, который у Криденса так и не получилось сдержать, как он ни пытался. Он вжался в диван и покраснел ещё больше, когда ладонь Грейвза легла ему на бедро.
– Простите, сэр. Этого не должно было…я не знаю почему…
Грейвз про себя усмехнулся и тихо прошептал, едва касаясь его губ:
– Приму это за комплимент. Пойдём, кажется, мы слишком заработались сегодня.
Криденс лишь кивнул, пристыжено опуская голову, и, казалось, готовился расплакаться от стыда, но Персиваль решил, что поменьше думать пойдёт ему на пользу, поэтому всячески саботировал его мыслительный процесс жаркими поцелуями у стены, пока они поднимались по лестнице, и опаляющими прикосновениями, пока открывал дверь в спальню.
Но в спальне Криденс, который всё ещё не мог перевести дыхание, сел на кровать и, вцепившись пальцами в свои колени, медленно,но верно начал впадать в предистеричное состояние.
– Криденс, я сделал что-то не так? – спросил Грейвз, глядя сверху вниз на низко опущенный затылок парня.
Но Криденс лишь отрицательно покачал головой.
– Тогда что случилось? Если хочешь, чтобы я ушёл, я это сделаю. Я обещал тебе, что не буду настаивать, и я не отрекаюсь от своих слов.
Снова отрицательное мотание головой, на этот раз более отчаянное.
– Ладно. Тогда в чём причина? Ты, – Персиваль мягко и медленно, чтобы ещё больше не испугать, опустился на колени. – Ты всё же боишься меня?
Он осторожно прикоснулся пальцами к ноге Криденса, и поцеловал его колено через плотную ткань брюк.
– Это грех, мистер Грейвз. Матушка всегда говорила, что это страшный грех.
Грейвз пропустил официальное обращение мимо ушей и сел на кровать, обнимая Криденса, и нежно провёл по его щеке тыльной стороной ладони:
– Я тебя поцелую, если ты сейчас навскидку назовёшь мне хотя бы один аспект жизни, на который твоя приёмная мать не успела поставить клеймо греха, не считая чтения Библии и пения псалмов, – он улыбнулся, но увидев растерянный взгляд мальчика, вздохнул: – Хотя кого я обманываю? Я тебя в любом случае поцелую.
И поцеловал. В его руках Криденс немного успокоился, но решил продолжить исповедь:
– Я совершил этот грех, и я хочу его повторения. Матушка была права, я грешник.
Он всхлипнул и прижался лбом к плечу Грейвза.
– Значит, я тоже.
Персиваль осторожно провёл ладонью по спине, успокаивая, и медленно уложил его на кровать, не прекращая целовать.
– Я тоже грешен, мальчик мой, – Грейвз утешительно улыбнулся и коснулся губами лба парня. – Вместе как-нибудь справимся.
Криденс рвано выдохнул и испуганно посмотрел на волшебника.
– Но наказанье, и муки в Аду…
– Что тебе до них? Если Ад существует, ты будешь там со мной.
Криденс, не в силах совладать с эмоциями, вцепился в рукав домашнего пиджака Грейвза, а тот лишь лукаво усмехнулся и повёл плечом, выпутываясь. Судорожную хватку оказалось не так-то просто разжать, поэтому по факту Криденс неосознанно наполовину избавил мага от верхнего элемента гардероба.
– Видишь, – Грейвз ободряюще провёл пальцами по его щеке. – Ничего страшного в этом нет. Смелее.
Он подставил второе плечо, Криденс зажмурил глаза, набрал в лёгкие воздуха и медленно потянул шерстяную ткань вниз.
Персиваль замер на секунду, затем наклонился и коснулся губ. Он опьяняющими поцелуями, откровенными ласками и горячим успокаивающим шёпотом, прерывистым из-за сбившегося дыхания, старался убедить, что муки Ада не страшны, если он будет рядом, если больше не отпустит и никому не отдаст.
Криденс загнанно дышал, всхлипывал, сдерживал стоны, плавясь под его ласками. Он стал чуть смелее, и Персиваль искренне охнул от удовольствия, когда его обнажённой спины коснулась подрагивающая прохладная ладонь.
Он на секунду замер, а затем чуть сильнее сжал плечо мальчика и коснулся губами шеи, вызывая своими действиями невольную дрожь. Он поцеловал его чуть более жёстко и властно, и Криденс ответил на поцелуй, несмело переместив руку на плечо Грейвза.
Персиваль легко прикусил его губу, снова заставляя дрожать, и медленно повёл ладонью вниз, оглаживая плечи, грудь, живот. Криденс глухо ахнул, и инстинктивно подался вперёд, подставляясь под прикосновения, прожигающие кожу насквозь.
Сегодня ночью Грейвз отмерил себе чуть меньше контроля, позволяя поцелуям быть более несдержанными, а прикосновениям – более уверенными. И он был рад заметить, что его настойчивость больше не пугает и не повергает в шок. Криденс зажмуривался, часто дышал, а затем вновь вздрогнул, сглотнул и отвернул голову, почти до крови закусив нижнюю губу, когда Персиваль подался вперёд, наклоняясь над ним.
Он целовал его в лоб, в кончик носа, в шею, легко, почти невесомо проводя губами по коже, не отводил взгляда и утыкался носом в мокрые волосы.
– Криденс…мальчик мой…– прошептал он в его висок.
Криденс то ли застонал, то ли всхлипнул, повернул голову, глядя невозможными, одурманенными глазами, а потом поцеловал его. Сам, по своей воле, легко коснулся губами губ, и всего на секунду дотронулся до шеи кончиками пальцев, своими бесхитростными действиями лишая остатков самоконтроля и способности трезво мыслить.
Персиваль не смог бы вспомнить в подробностях, что было дальше, но в том, что это было потрясающе волшебно, как не было ещё никогда в жизни, он был абсолютно уверен.
– Ты как? – заботливо спросил Грейвз. – Рановато, конечно, тебе такое демонстрировать, но так было быстрее.
Криденс судорожно старался вздохнуть, но пока это получалось не особо хорошо – рёбра, сдавленные неведомой силой, всё ещё отказывались поддаваться вновь наполняющимся лёгким. С трудом вытерев дрожащей рукой отчаянно слезившиеся глаза, он заметил, что за эти несколько секунд, показавшихся ему вечными муками, – о которых так любила напоминать его матушка – из прихожей мистера Грейвза они неведомым образом переместились в его крохотную комнатку. Хотел было что-то сказать, но к горлу подступила мучительная тошнота, и он снова мёртвой хваткой вцепился в концы шарфа своего мучителя.
– Тише, тише, – Грейвз, до сих пор прижимавший его к себе, утешающее погладил по спине. – Так всегда бывает в первый раз, к трансгрессии нужно привыкнуть. Сейчас всё пройдёт, станет легче.
Его шёпот у самого уха и горячее дыхание в дюйме от шеи только добавляли озноба, теперь нервного.
– Не дрожи, я сейчас, – Персиваль удобней перехватил мальчика за плечи одной рукой, доставая волшебную палочку и разжигая огонь в камине, в этот раз контролируя силу своего Инсендио. – Так лучше? Мерлин, прости меня, я не должен был без подготовки втягивать тебя в трансгрессию.
Мальчишку всё ещё лихорадочно трясло, а Грейвз уже успел выписать себе с десяток дисциплинарных выговоров.
– Посмотри на меня, – он взял лицо Криденса в ладони и с усилием заставил того поднять голову. – Ничего страшного не произошло, все живы и целы, и мы у тебя в комнате. Клянусь, больше так делать без предупреждения не буду.
Криденс поднял голову, всхлипнул, успокаиваясь, открыл глаза и вновь забыл дышать под этим внимательным заботливым взглядом.
Персиваль едва заметно улыбнулся, провёл подушечками больших пальцев по скулам, стирая следы невольных слёз, и тоже замер, разглядывая лицо мальчика в тёплом свете камина. У него самого не должно быть последствий после трансгрессии, ведь так? Он научился с ними справляться ещё на пятом курсе. Тогда почему так участилось сердцебиение и так тяжело сделать вдох, почему стали ледяными пальцы, до сих пор прикасающиеся к лицу парнишки? Если причина этого не перемещение, тогда что? А у него, оказывается, красивые глаза…совсем чёрные…
Грейвз наклонился вперёд буквально на дюйм. Криденс не делал попыток пошевелиться, только перестал дышать. Ещё на полдюйма ближе, и он закрыл глаза. Персиваль перестал оценивать ситуацию, и прикоснулся губами к пересохшим от волнения губам Криденса. Это даже не был поцелуй, это всего лишь касание губ, и два оцепеневших в растерянности человека в маленькой, освещённой пламенем камина, комнатке.
– Дыши, пожалуйста, – мягко попросил Персиваль, отстраняясь, и положил ладони на сведённые судорогой пальцы, призывая отпустить многострадальный шарф.
Криденс с трудом выдохнул и опустил руки.
– Я пойду. Прости. Всего хорошего.
Грейвз, стараясь не смотреть на Криденса, вышел за дверь, сбежал по лестнице, на улице рванул с себя шарф вместе с шейным платком, жадно глотнул ледяной воздух, и мысленно пообещал себе больше никогда не разводить огонь в той комнате. Пройдя несколько кварталов быстрым шагом, он только тогда вспомнил, что домой вообще-то можно трансгрессировать, что и сделал.
***
Нельзя сказать, что последующие дни Главы департамента магического правопорядка прошли спокойно. Работы внезапно стало ещё больше: днём он заживо хоронил себя под тоннами документации – при таком раскладе оперативный выезд уже считался чуть ли не отгулом–, а ночами иногда не удавалось даже поспать. Кошмары участились, набрали силу и стали ярче. В них он снова оказывался в плену у Гриндевальда, терпел пытки, сражался с ним, падал в чёрные пропасти и встречался с Криденсом. Грейвз просыпался с испариной на лбу и до рассвета размышлял о том, что Гриндевальд отобрал у него, но самое важное – что оставил взамен. Насколько они с Геллертом разные, раз он в итоге просчитался, но насколько похожи, если он выбрал именно его образ? Он даже набрался храбрости – и огневиски– запросил в архиве копию воспоминаний Криденса, и просмотрел их до конца. Нет, они с Гриндевальдом абсолютно разные. Он вспомнил их последнюю с Криденсом встречу, мысленно поменял антураж подворотни из его воспоминаний на антураж комнаты, и нервно вздрогнул, глядя в их с Гриндевальдом одни на двоих глаза.
«Вы действительно не он, мистер Грейвз»
Спасибо на добром слове.
Ему бы и забыть, но он внезапно встретил мальчишку, когда шёл на совещание с оперативной группой. Тот с абсолютно потерянным видом сидел под дверью зала заседаний. Тяжело перестать накручивать себя, когда сталкиваешься с ним каждые несколько дней.
– Криденс? – волшебник остановился напротив скамейки, не прекращая внутренней борьбы: его ждут дела, но он должен знать, что здесь делает его подопечный, ещё и в гордом одиночестве.
– Мистер Грейвз, – Криденс тут же вскочил на ноги, теребя поля шляпы, которую держал в руках.
– Присаживайся, – Грейвз властным усилием воли пресёк голос совести, и сел рядом. – Что ты здесь делаешь?
– Меня вызвали для дачи показаний, – мальчик явно чувствовал себя неуютно в обществе мракоборца, ещё и ожидая судебного, по своей сути, заседания.
– Ты пришёл один?
– Нет, меня привела мисс Тина, но она пошла за какими-то бумагами, и велела её ждать.
– Это хорошо, что с Тиной, – Грейвз задумчиво побарабанил пальцами по папке. – Если волнуешься, то напрасно. Это слушание – простая формальность, если меня на него не позвали. Ответишь на пару вопросов, и будешь свободен.
– Да, сэр. Спасибо, сэр, – Криденс весь как-то съёжился и поник. Видимо, доводы его ничуть не успокоили.
Персиваль мысленно обругал себя, ведь видел вчера записку-мышь внутренней корреспонденции с эмблемой Отдела дознаний, наверняка приглашение на заседание было там. Почему не прочитал? Решил, что у него слишком много работы, чтобы тешить самолюбие Велби и создавать массовку на его заседаниях. А теперь его ждёт оперативная группа, и расписание никак не поменять.
– Хочешь, подождём Тину вместе?
Криденс ничего не ответил, только сильнее сжал кулаки.
Грейвз угрюмо покачал головой, кажется, он пугал того, кого должен был курировать и наставлять. Что не удивительно, учитывая, что он себе позволил после перемещения. Что на него вообще нашло? Поцеловать парнишку после всего, что он пережил с Гриндевальдом. Может, колдомедики зря его отпустили, и последствия плена всё ещё сказываются? Надо бы как-то…
– Что это у тебя? – Персиваль отвлёкся от мыслей и кивнул на затянувшиеся, но вполне различимые шрамы на руках мальчика, которые стали видны, когда рукава рубашки чуть задрались.
– Ничего, сэр. Это пустяки.
Криденс судорожно поправил манжеты, и по самые пальцы натянул рукава пиджака.
Но Персиваль уже видел воспоминания, он знал, что это. Шрамы от ран, оставленных неординарным воспитательным методом Мэри Лу. Именно их исцелял Гриндевальд, беззастенчиво используя его облик.
– Я взгляну.
– Не стоит, сэр.
– Это не был вопрос, – Грейвз протянул ладонь и выжидательно посмотрел на него.
Криденс замялся на несколько мгновений, но руки вытянул.
– Закатай рукава.
Кажется, Гриндевальд не особо заботился о качестве своей помощи. Раны затягивались, но шрамы оставались, и, вероятно, доставляли неудобство. Грейвз видел в воспоминаниях, как окровавленные ладони мальчика под касаниями мага становились идеально чистыми, но, видимо, не всегда Гриндевальду хватало желания и терпения доводить дело до конца. Кровь не льётся, мальчик впечатлён чудесами, а больше ничего и не нужно было.
Грейвз простёр руку над ладонями и запястьями мальчика, сосредотачиваясь и концентрируясь. Старые отметины и шрамы исчезали на глазах.
– Так будет лучше, – Персиваль убрал руку и встал со скамьи, заслышав в отдалении цокот каблучков по лестнице.
– Спасибо, сэр, – прошептал Криденс и поспешно одёрнул рукава.
– Не за что.
Грейвз было протянул руку ободряюще похлопать парня по плечу, но увидев его затравленный взгляд и инстинктивную попытку вжаться в спинку скамьи, лишь кивнул и сделал шаг назад.
«О, Мерлин! Персиваль, ты ужасен. Лишний раз напомнил несчастному сцены из его недавнего прошлого. Поздравляю, ты всё испортил!» – поспешил вставить комментарий внутренний голос.
Возразить было особо нечего.
– Мистер Грейвз!
– Добрый день, Порпентина.
– Вы пришли, – девушка радостно улыбнулась.
– Нет, я остановился по пути, чтобы узнать, как идут дела у нашего общего друга, но мне уже пора, меня ждут в отделе. После заседания предоставите мне отчёт.
– Конечно, сэр, – понуро отозвалась Тина.
– Всего доброго, – Грейвз оставил их у зала и быстрым шагом скрылся за поворотом коридора.
Отчёт он обнаружил уже вечером, когда измученный длительным совещанием и оперативным выездом вернулся в кабинет. Рапорт был сухой и сжатый, информация излагалась по существу: Криденса допросили в связи с его причастностью к ещё нескольким загадочным случаям – хотят облегчить себе работу, ясно – но доказательств не нашли, и отпустили. Хорошие новости.
Интересно, а на допрос Гриндевальда его самого тоже вызовут в качестве эксперта? А что, он бы смог.
«Вы не он, мистер Грейвз»
Он не Гриндевальд, они разные. Грейвз невесело усмехнулся своим мыслям. Знать бы ещё процентное соотношение этой разницы.
***
Промучившись сомнениями несколько дней, он решил принять слова парнишки за аксиому, чёрт возьми. Аксиому не нужно доказывать, а вот подтвердить лишний раз не помешает. Именно поэтому в пятницу после обеда он снова оказался перед знакомой обшарпанной дверью.
– Мистер Грейвз.
Прозвучало как констатация факта. Криденс не выглядел ни испуганным, ни шокированным, что не могло не радовать. Он просто не смотрел на посетителя, а сразу отодвинулся в сторону, приглашая войти. Приглашением Грейвз не воспользовался.
– Здравствуй. У тебя на сегодня есть какие-нибудь планы?
– Нет, сэр, – парень поднял удивлённый взгляд.
– Это хорошо. Собирайся, я подожду на улице.
– Меня вызывают в Конгресс, сэр?
– Нет, я приглашаю тебя на прогулку. Обещаю, что в этот раз никаких перемещений, – Персиваль торжественно приложил руку к сердцу.
– На прогулку?
– Если честно, хочу познакомить тебя со своим другом – у него сегодня небольшое мероприятие – уверен, что вы с ним найдёте общий язык. Что скажешь?
– Хорошо, сэр, одну минуту.
Грейвз удовлетворённо кивнул и вышел на улицу. Чтобы больше не задавать себе вопросов, глядя на чужие воспоминания, он решил создать свои собственные.
Криденс действительно спустился через минуту, даже не спросив, куда и к кому они направляются. Персиваль не соврал, магию в этой прогулке он не использовал. Они просто прошлись по грязноватым улочкам окраины Нью-Йорка, воспользовались надземной линией метро, ещё немного прогулялись по центральным улицам, пока наконец не остановились перед тёмной витриной какой-то заброшенной лавки.
– Мы пришли, – торжественно объявил Персиваль, берясь за ручку двери.
– Но здесь же никого нет, – Криденс непонимающе замер.
– Здесь сегодня аншлаг, друг мой, – Грейвз снисходительно усмехнулся, подталкивая мальчишку в открытую дверь.
То, что Криденс увидел внутри заброшенной лавки, не укладывалось у него в голове: на огромной, освещённой сотнями лампочек, площади – которую просто физически не могла занимать лавка в этом районе города – повсюду, насколько хватало взгляда, тянулись книжные стеллажи, между которыми сновали десятки людей – некоторые из них выглядели непримечательно, другие же, на взгляд Криденса, вырядились чудаками – вокруг постоянно что-то парило, сновало, пролетало, а посреди просторного зала выстроилась довольно длинная очередь, тянущаяся к большому резному столу, за которым сидел человек в чёрной бархатной мантии. Он что-то быстро писал, улыбался людям из очереди, некоторым жал руки, и тут же принимался писать снова.
– Это Арагон Уолтер, мой давний знакомый, – пояснил Персиваль, наклонившись к плечу мальчика. – Мы с ним познакомились в Англии. Он интересуется магическими существами, и пишет о них. Сегодня он презентует в Нью-Йорке свою новую книгу «Саламандры Богнора», говорят, что она станет хитом продаж.
– Это книжный магазин для магов, сэр? – спросил Криденс, зачарованно оглядываясь по сторонам.
– Да, один из них. Ну, пойдём, – Грейвз взял парня за предплечье, увлекая за собой в разномастное волшебное сборище.
– Персиваль! – ярко одетая леди, в шляпке с причудливыми перьями, с энтузиазмом помахала рукой от бокового стеллажа.
– Кассандра, – Грейвз галантно поцеловал незнакомке руку. – Какая приятная неожиданность.
– Почему же неожиданность? – недовольно нахмурилась женщина. – Я не могла пропустить такое событие. Смотри!
Она хвастливо раскрыла книгу, которую держала в руках, демонстрируя витиеватый автограф рядом с колдографией автора, с которой он приветственно махал рукой и кланялся своим читателям.
– Счастливица, – заметил Грейвз. – Надо бы и нам постараться получить такой же.
– Получите, куда Арагон от тебя денется? Вы же с ним друзья, – Кассандра капризно надула губки. – Вы пришли к самому концу, уверена, скоро его оставят в покое. Ты такой бескультурный, Персиваль, – она резко поменяла тему. – Ты нас не представил!
– Моя вина, прости. Познакомься, Кассандра, это мистер Бэрбоун, мой друг. Криденс, прошу любить и жаловать леди Кассандру Розье, подругу моего детства.
– Наши родители были очень дружны, дорогуша, – Кассандра жеманно протянула Криденсу ручку для поцелуя и тут же снова отвлеклась. – Ты собираешься к нам в Англию? Мы с Эдвардом будем очень рады видеть тебя.
– Зачем, мне ехать в Англию, если вы сами приехали в Америку? – улыбнулся Грейвз.
– Я бы не поехала, если бы не проблемы с родительским особняком. Ты представляешь себе, какой ужас эти корабли? – женщина с отвращением скривилась. – В ближайшие десятилетия ни за что не соглашусь это повторить.
– В ближайшие десятилетия используй портключ, дорогая, – посоветовал маг.
– Не учи учёную. Всё, мне пора бежать, меня ждут, – Кассандра помахала какой-то девушке и, встав на цыпочки, поцеловала Грейвза в щёку. – Рада была увидеть тебя, Перси. Помни, мы с Эдвардом тебя ждём. Всего доброго, юноша, – последнее адресовалось уже Криденсу.
Персиваль насмешливо покачал головой, и повёл Криденса к ближайшему стеллажу.
– Она всегда была такой, не умеет концентрироваться на чём-то дольше минуты. Наши семьи дружили, мы вместе учились в школе, только она - на два курса младше, потом она вышла замуж за лорда Розье, и уехала в Англию. Не ожидал вновь увидеть её в Нью-Йорке.
– Я очень рад знакомству с такой знатной особой, сэр, – Криденс растеряно опустил голову.
– С такими знакомствами нужно быть осторожней, – Грейвз серьёзно свёл брови. – Не позволяй перьям окками на её шляпке сбить себя с толку. Она очень сильный боевой маг, а про семью её мужа вообще ходят разные слухи. Я бы предпочёл не оказываться у неё на пути в случае чего. Ну, пойдём, посмотрим новинки.
Кридес был поражён не меньше, чем в свой первый визит в Конгресс: книги с живыми иллюстрациями, книги с проекцией описания над страницами, парящие в воздухе книги. Ему казалось, что тот магический мир, который ему показывал Гриндевальд в облике мистера Грейвза, совершенно отличается от того, который показывал ему настоящий мистер Грейвз. И он мог точно сказать, какой из этих миров выглядит более волшебным.
Персиваль с интересом пересмотрел несколько полок, складывая заинтересовавшие его тома прямо на воздух рядом с собой. Парящая стопка послушно перемещалась за своим новым хозяином.
– Можешь посмотреть что-нибудь, – Грейвз оторвался от аннотации очередного увесистого тома, и обернулся к застывшему рядом Криденсу. – Я найду тебе несколько полезных книг для учёбы, но ты можешь выбрать что-нибудь интересное и развлекательное. Вон там, – он указал на стеллаж в соседнем ряду, – есть сборники легенд, мифов и сказок, напротив художественная литература, или можешь посмотреть какие-нибудь справочники, они дальше.
– Мне выбрать книги? Для себя? – Криденс потрясённо смотрел на волшебника.
– Да, а что тебя удивляет? В книжный магазин приходят, чтобы выбирать книги. Иди.
Криденс медленно пошёл вдоль стеллажей, не меняя выражения лица.
Персиваль нашёл его некоторое время спустя, заворожено наблюдающим за рыцарским поединком, который развернулся на страницах открытой книги.
– «Мерлин. Очерки королевского наставника», – прочёл он, чуть приподняв пальцами обложку. – Интересная, бери. В детстве мама часто читала её мне перед сном. Она была большой поклонницей Мерлина и рыцарских романов.
Криденс о чём-то задумался, и едва заметно приподнял уголки губ, будто что-то осознавая.
– Да, именно, – подтвердил его догадку Персиваль. – Это увлечение повлияло на выбор имени для её единственного сына. Посмотришь ещё что-нибудь? – он кивнул в сторону стеллажей.
Но Криденс лишь отрицательно покачал головой.
– Пойдём.
Закрыв книгу на самом интересном моменте сражения, Грейвз отправил её в скромную стопку самостоятельно выбранных Криденсом книг, и направился в сторону зала.
– Уолтер! – он подошёл к столу, предварительно захватив со стенда две книги автора.
– Персиваль, мой дорогой друг! – Арагон, которого только что отпустили журналисты, поднялся навстречу, и радостно затряс ладонь Грейвза в рукопожатии. – Как я рад тебя видеть! Твой визит – честь для меня.
– Ну что ты, – Грейвз растрогано улыбнулся. – Это для меня честь. Ты популярный автор, звезда литературного мира, а я обычный работник Конгресса.
– Твоя работа делает наш мир безопасным, и маги вроде меня могут проводить спокойные дни за бумагомарательством. И потом, не скромничай излишне, я слышал, что ты далеко не обычный работник Конгресса.
Уолтер заговорщически подмигнул и воззрился на Криденса.
– Криденс Бэрбоун – мой друг, – проследив направление его взгляда, отрекомендовал Грейвз. – Тоже интересуется магическими существами.
– Очень приятно, молодой человек, очень приятно познакомиться, – Уолтер с не меньшим энтузиазмом пожал руку Криденсу. – Не многие молодые волшебники в наши дни могут по достоинству оценить уникальную магическую фауну. Хотя, знаете, друзья мои, есть один юноша, который не только изучил и оценил, но и приумножил славные деяния магозоологов.
– Ох, ни слова мне про этого юношу, как ты соизволил выразится, – раздражённо закатил глаза Грейвз. – Я отлично понимаю, о ком ты. Знаешь, по каким сводкам он проходит в моём департаменте?
– Не тонко вы, мракоборцы, чувствующие люди, – обиделся за коллегу Уолтер.
– Зато порядок бережём, как ты верно заметил ранее, – подвёл черту не тонко чувствующий мракоборец, и поинтересовался: – Надолго к нам?
– Нет, к сожалению, утром отправляюсь в Бразилию.
– Слава, что поделать?
– Честно? Хотелось бы уже что-то с ней поделать, – вздохнул писатель. – Меня приглашают в Хогвартс преподавателем, думаю согласиться.
– Что тут думать? – Грейвз недоумённо посмотрел на приятеля. – Соглашайся обязательно. У тебя есть все шансы стать там директором.
– Всё бы тебе насмехаться, – Арагон с притворной злостью хлопнул друга по плечу. – Как подписать книгу?
– «От лучшего преподавателя школы чародейства и волшебства Хогвартс», – рассмеялся Персиваль.
– Не смейся, я так и напишу.
– И мистеру Бэрбоуну, пожалуйста, – Грейвз протянул вторую книгу.
– Непременно. Что написать, молодой человек?
Криденс окончательно потерял дар речи.
– Ты же у нас писатель, напиши что-нибудь от себя, – спас положение Грейвз. – Для Криденса Бэрбоуна.
– Готово, – Уолтер протянул обратно обе книги, и с тоской посмотрел на едва сдерживаемую владельцем магазина новую группку репортёров. – Персиваль, прости, пожалуйста, но, кажется, мне нужно уделить им внимание.
– Конечно, популярность автору делает его публика. Очень рад был видеть тебя. Спасибо за книги.
– С превеликим удовольствием. Напиши, когда соберёшься в Англию.
– Когда соберусь, ты узнаешь первым. Хорошего путешествия в Бразилию.
– Спасибо. До встречи. Рад знакомству, мистер Бэрбоун.
Криденс почтительно поклонился и отошёл в сторону, повинуясь руке Грейвза на своём плече.
– Пропусти их, – он кивнул на оголтелых журналистов, торопящихся к столу. – В погоне за сенсацией они не видят ничего на своём пути. Ну что? Выберешь ещё что-нибудь?
– Нет, сэр, большое спасибо, больше ничего не надо, – Криденс отчаянно покраснел и принялся изучать свои манжеты.
– Хорошо, – Грейвз согласно кивнул, и передал на кассе несколько банкнот, вместе с визитной карточкой. – Стопки упакуйте отдельно, и доставьте по адресу, пожалуйста.
– Конечно, сэр, всё сделаем в лучшем виде, – с готовностью отозвался работник магазина.
– Заберёшь потом книги у меня, хорошо? – спросил Персиваль, открывая дверь, и пропуская Криденса вперёд. – Знаешь, о чём я думаю?
– О чём, сэр?
– Что нам не мешало бы перекусить, – Грейвз на секунду положил руку на плечи мальчишки, но сразу же убрал. – Идём, я знаю неподалёку хорошее место.
***
За ужином в неплохом, по мнению Грейвза, и просто шикарном, по мнению Криденса, ресторане, Персиваль пересказал, кажется, все более- менее занятные истории из своей юности. Вспомнил и о выпускных экзаменах, и о первых неудачных опытах по воспламенению, которые они проводили вместе с Кассандрой, и о первой метле, история о которой вызвала живой интерес Криденса, и о том, как познакомился с Арагоном Уолтером.
– Спасибо вам, сэр. Сегодня было очень интересно, – неловко поблагодарил Криденс, сбился, и принялся комкать в пальцах салфетку.
– Всегда пожалуйста. И, послушай, прекращай звать меня «сэр», – скривился Грейвз, отставляя бокал с вином. – Это немного раздражает, знаешь ли.
– Простите, сэ…мистер Грейвз, – парень снова смутился.
– Так лучше, – удовлетворённо кивнул волшебник.
Он продолжал рассказывать истории из своей жизни вплоть до того момента, пока они не остановились у ступеней его дома.
– Зайдёшь за книгами? – предложил Грейвз.
– Если вас это не обременит.
– О чём ты? Проходи.
Грейвз открыл дверь и коротко взмахнул рукой в прихожей.
– Повторно они перестраиваются легче, – пояснил он.
В гостиной раздался бой часов.
– Надо же, – Грейвз удивлённо сверился с карманными часами, – так поздно. Метро уже не ходит.
– Я доберусь сам, с…мистер Грейвз, не беспокойтесь.
– Не может быть и речи. Знаешь, – Персиваль на секунду задумался. – Есть два варианта: мы можем трансгрессировать, – но увидев неподдельный ужас на лице мальчишки, он усмехнулся и проявил милосердие: – Или можешь остаться у меня. Гостевые комнаты свободны, выбирай любую.
– Я…сэр…мистер Грейвз…мне, – Криденс так и не смог выразить связную мысль.
– В одном я уверен, что на трансгрессию ты добровольно не пойдёшь. Значит, останешься. Видишь, всё просто. Фричер!
Внезапность появления домовика в гостиной заставила Криденса на секунду вцепиться в рукав мантии Персиваля от неожиданности.
– Слушаю, сэр.
– Фричер, подготовь Криденсу одну из гостевых комнат, а пока подай чай в библиотеку.
– Да, сэр.
Фричер исчез так же внезапно, как появился.
– Что ж, пойдём рассмотрим покупки, – предложил Грейвз, поднимаясь по лестнице.
Две аккуратно упакованные стопки книг уже ждали хозяина на столе, как и поднос с ароматным чаем. Персиваль быстро просмотрел свою стопку, переложив несколько книг из неё в стопку Криденса, взял свой экземпляр книги Арагона, любовно погладил обложку, и поставил его на ближайшую полку. Пока он занимался чаем, Криденс тоже успел отыскать свой экземпляр, и теперь с восторгом изучал дарственную надпись.
– Вот, держи, – Персиваль подвинул к нему чашку с чаем и сел в кресло.
– Мистер Грейвз, – Криденс наконец оторвался от созерцания книги, и намертво впился пальцами в её обложку. – Спасибо вам.
– Пустяки, не стоит благодарностей, – отмахнулся Грейвз. – Надо же тебе по чему-то учиться. Без книг тут не обойтись.
– У меня никогда не было своих книг.
Персиваль едва не вздрогнул.
– Ты ничего не читал?
– Только Библию. Вслух. Когда велела матушка.
– Тоже хорошее дело, – резюмировал волшебник, отводя взгляд в сторону.
– Сегодня был…– Криденс замешкался, подбирая слово, – волшебный день. Люди такого высокого положения ещё никогда не общались со мной так…Он не говорил, что магический мир настолько невероятный. Он только обещал показать.
Теперь Грейвз действительно вздрогнул. Он понял, о ком говорит парень.
– Послушай, мы можем не вспоминать о нём, если ты не хочешь.
– Я... – Криденс сжал «Саламандр Богнора» до побелевших костяшек пальцев. – Я не против. Я хочу поговорить.
– Хорошо. Продолжай, пожалуйста, я слушаю.
«Началось», – подумал Грейвз, отставляя чашку. – «И что мне делать? Как успокаивать? Подростковая психология – не мой конёк».
– Он нашёл меня случайно, вернее, я думал, что случайно. Он первый отнёсся ко мне, как к человеку, общался без отвращения и снисхождения, сказал, что я могу быть полезным. Ко мне так никто никогда не относился. Он много требовал, но взамен он забирал мою боль, лечил мои раны, точно так же, как вы позавчера, – руки мальчика дрогнули. – Для меня это были просто божественные чудеса. Я не сомневался ни в едином его слове. Я готов был на всё ради него. Вы презираете меня, сэр?
– Напротив. Я считаю тебя невероятно сильным и смелым. Ты единственный смог поставить Гриндевальда на колени, в прямом смысле этого слова. Такое не удалось даже всему аврорату в полном составе.
Криденс низко опустил голову, и задрожал, стараясь одновременно не давать слезам воли, и скрыть уже выступившие, вытирая их ладонью, при этом не выпустить книгу из рук.
– Я не мог… я готов был всё, что угодно…для него…но не смог…
Грейвз протяжно выдохнул, и пересел на диван.
– Тише, его больше не будет. Ну-ка, дай её сюда, – он отобрал книгу, бросил её на стол, и привлёк Криденса к себе, обняв за плечи. – Я знаю, что ты чувствуешь, нам обоим досталось от его действий. Я понимаю, ты хотел быть полезным ему, но не смог сказать, что обскур, которого он ищет – это ты, потому что боялся его.
Криденс судорожно кивнул, пряча лицо на груди волшебника.
– Я всё время боялся, но встреча с ним все равно была лучшим из того, что происходило в моей жизни.
– Я знаю, знаю, – Грейвз сглотнул комок в горле, и погладил мальчика по волосам. – Я видел твои воспоминания.
– Видели? Значит вы…
– Угу, – признался Грейвз, крепче прижимая дрожащего парня к себе.
– Матушка всегда говорила, что таких, как вы нужно бояться.
– И ты боишься меня?
– Нет, – Криденс поднял голову и посмотрел Персивалю в глаза. – Вас я не боюсь. Вы – не он.
– Говори это почаще, а то я стал сомневаться в последнее время, – невесело усмехнулся Грейвз, замирая, и вглядываясь в его глаза.
Совершенно чёрные, воспалённо блестящие от недавних слёз, смотревшие так растерянно.
– Криденс, тогда у тебя, несколько дней назад…– он ещё никогда не попадал в такую ситуацию, неизвестно, кто волновался сейчас больше. – Если ты считаешь, что я повёл себя непозволительно…
– Я так не считаю, мистер Грейвз, – парень смотрел на него, как ягнёнок на хищника, но больше не дрожал, только дышал тяжело
– И я мог бы сейчас…?
Криденс ничего не ответил, только закрыл глаза, и смял в кулаке рукав рубашки Персиваля.
И после этого он ещё говорит, что они с Гриндевальдом разные? В отличие от него, Геллерт хотя бы не…Мерлин! Он бы точно убил его лично с особой жестокостью, если бы тот только посмел это сделать.
Грейвз медленно склонился к губам Криденса, и осторожно поцеловал. Несколько секунд, он просто касался его губ, но потом Криденс попытался неумело и робко ответить, и настала очередь Грейвза зажмуриваться и забывать о том, что нужно дышать. Ни разу в жизни подобные недопоцелуи не действовали на него подобным образом. Он провёл ладонью по шее Криденса, и тот чуть разомкнул губы в судорожном выдохе.
– Сейчас мы с ним тоже похожи? – спросил Грейвз, прижавшись лбом ко лбу мальчика, стараясь восстановить дыхание.
– Нет, сэр, он так никогда не делал.
Персиваль обнял его, утыкаясь носом в волосы, и облегчённо вздохнул, а затем поцеловал чуть настойчивей, придвигаясь ближе, касаясь его груди. Криденс почти отвечал, а Грейвз, запустив пальцы ему в волосы, целовал его виски, скулы, шею. Он сделал отчаянную попытку взять себя в руки, только когда осознал, что затылок парня касается подлокотника дивана, а он целует его ключицы, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки.
– Криденс, – прошептал Персиваль, касаясь губами его виска. – Ты можешь остановить меня в любой момент. Я ничего не требую. Мне не нужно от тебя ничего, чего ты не хочешь сам. Криденс, ты слышишь меня?
– Я не хочу, – Криденс тяжело сглотнул и открыл совершенно замутнённые глаза. – Я не хочу останавливать вас…мистер Грейвз.
Персиваль, издав что-то среднее между рыком и стоном, резко усадил мальчишку в вертикальное положение.
– Мы пойдём в спальню, но ты можешь всё прекратить в любое мгновение. Договорились?
Криденс покраснел и кивнул, вновь закрывая глаза.
– Возможно, так будет проще? – Грейвз щелчком пальцев погасил свет в библиотеке, и взял за руку. – Можешь не открывать глаза, если не хочешь, везде всё равно будет темно.
Путь до спальни занял сорок секунд, или двадцать ступеней, или сто пятьдесят ударов сердца.
Персиваль не ждал ни страсти, ни огня вожделения, но доверчивая открытость этого мальчика буквально переворачивала в нём каждую клеточку. У него ещё никогда не было кого-то настолько доверчивого, беззащитного и зависящего от него. Он невольно перенял линию поведения, просто не мог быть настойчивым и грубым. Персиваль мягко положил ладонь ему на грудь, заставляя лечь, и снова поцеловал, неуверенно проводя ладонями по плечам, рукам и животу. Он с трудом вспоминал, когда в последний раз нервничал так, что едва мог совладать с дрожью в руках. Убеждая себя не терять рассудок и до боли закусив губу, он принялся медленно расстёгивать пуговицы на рубашке Криденса. Но тот вдруг как-то жалостливо всхлипнул, и постарался закрыться руками.
– Криденс, всё хорошо, послушай. Я сделал что-то не так? – Грейвз отдёрнул руки, будто обжёгшись. – Посмотри на меня. Я больше не сделаю ничего, чего ты не захочешь.
– Нет, не вы…– Криденс немного расслабился и даже открыл глаза.
– Что случилось? – спросил Персиваль, целуя его запястья.
– Я не знаю, что положено делать, – признался Криденс и покраснел так, как не краснел на его памяти ещё ни разу.
Грейвз тяжело сглотнул и с трудом перевёл дыхание. Кажется, сегодня ночью ему понадобиться всё его благоразумие и вся сила воли. Но как же легко потерять голову, слыша его слова, глядя в его глаза.
– Нет никаких правил, – сказал он, расстегнув рубашку парня до конца, и невесомо касаясь подушечками пальцев его обнажённой груди. – Делай что хочешь. Здесь важно не что, а с кем.
Криденс сжал кулаки и еле слышно вздохнул. Его несмелая нежность, его наивность и неискушённость с лихвой компенсировали отсутствие опыта и каких-либо знаний. Персиваль радовался, что мальчик не открывает глаз, так можно не переживать, что он увидит на его лице слишком многое. Он продолжил целовать Криденса, попутно избавляясь от собственных жилета и рубашки, провёл дрожащими пальцами по его животу, и окончательно попрощался со здравым рассудком, услышав тихий всхлип и еле слышное:
– Мистер Грейвз…
В этой ночи не было жаркой страсти, сводящих с ума ласк и изысканного наслаждения, но он бы ни за что не согласился обменять на них первое робкое и несмелое прикосновение Криденса к его плечу – пусть оно и продлилось несколько секунд– его безотчётный ощущаемый страх издать хоть звук, его дрожь, когда Персиваль переплетает их пальцы, и упирается взмокшим лбом в его грудь, его рваное дыхание, когда Грейвз осторожно прихватывает зубами кожу на шее, его судорожную хватку на собственных предплечьях, его невольные слёзы на щеках, которые Персиваль неустанно осушал губами, его молчание после, его ледяные дрожащие пальцы в собственных ладонях, которые он так отчаянно пытался согреть дыханием и поцелуями, и на рассвете его ровное дыхание во сне.
Персивалю снова не удалось заснуть, даже под утро, но уже не из-за кошмаров, а из-за опасений, что проснувшись, он увидит пустую спальню, или, если всё совсем плохо, больничную палату, и узнает, что его измученное Гриндевальдом сознание всего лишь сыграло с ним очередную злую, очень злую шутку.
Поэтому рассвет он встретил лежа на боку, подперев голову согнутой в локте рукой, и чутко прислушиваясь к дыханию рядом с собой.
Впервые в жизни захотелось обладать непроизвольной легилеменцией Куинни Голдштейн, чтобы узнать, представлял ли Криденс когда-нибудь, что одна из их встреч с Гриндевальдом может окончиться вот так, ожидал ли, хотел ли этого? И Персиваль поблагодарил Мерлина за то, что этого так никогда и не случилось. Он охотно простил бы все издевательства над собой, но был готов убить за единственное прикосновение к этому мальчику.
Он поправил сползшее с Криденса одеяло, но тот проснулся скорее от его потяжелевшего взгляда, чем от прикосновения.
– Вы не спите, мистер Грейвз? – голос был слишком ровный, будто он тоже не спал.
– Не спалось, – Персиваль наклонился и легко коснулся губ Криденса, но тут же отпрянул обратно. – Это всё от страха.
– Вы боитесь? – он тоже не на шутку испугался. – Чего?
– Боюсь, что ты скажешь мне, что всё произошедшее было твоей ошибкой, минутной слабостью, а я, как последний мерзавец, воспользовался ситуацией.
– Я…- парень густо покраснел. – Я этого не скажу.
– Значит, у нас не будет разговора на тему «Всё это было неправильно, и мы должны навсегда забыть об этом»?
– Не будет, мистер Грейвз, – Криденс и так был закутан в одеяло, а теперь и вовсе натянул его по самый нос.
– Вот и славно, – Персиваль успокоено вздохнул, закрыл глаза и прижался носом к виску Криденса, обнимая его через одеяло. – И перестань называть меня «мистер Грейвз», это вовсе не звучит почтительно, когда мы лежим в одной постели, а я что-то не припомню у себя таких эротических фантазий. Просто «Персиваль», хорошо?
«Я знаю, что ты будешь избегать этого обращения, сколько сможешь. Ты и Голдштейн-то до сих пор зовёшь «мисс Тиной». Но через пару месяцев привыкнешь», – подумал Грейвз.
Мальчик вздрогнул, смутился ещё больше, но подвинулся ближе, повинуясь собственническому жесту волшебника, и сдаваясь на волю его рукам и губам.
Эта рассветная нежность длилась до первых лучей солнца, возвестивших о приходе нового дня.
– Утро, – констатировал Грейвз, прижимаясь губами к макушке Криденса.
– Мне следует уйти…наверное?
Персиваль усилием воли подавил раздражённый стон. Сколько им придётся искоренять эти пережитки?
– Только если ты сам этого хочешь. Если тебе интересно моё мнение, то я не хочу, чтобы ты уходил, но решать, конечно, тебе.
Грейвз отвёл в сторону руки, демонстрируя приверженность свободе действий, но Криденс неуютно завозился в своём одеяльном коконе, и придвинулся ближе, возвращаясь в объятья.
– Что ты скажешь, если я предложу прогуляться? Сегодня выходной, мы никому не нужны. Могли бы заглянуть в пару магазинов, пойти в Центральный парк. Тебе нравится кормить уток в Центральном парке?
– Если честно, я их немного опасаюсь, – Криденс прижался ближе, но взгляд смущенно спрятал.
– Опасаешься? Уток? Мы должны это исправить!
Грейвз плотнее укутал мальчишку в один из своих халатов и отправился распорядиться насчёт завтрака.
В столовой его напряжённым молчанием встретил Фричер. Персиваль развёл руки в стороны и вопросительно приподнял бровь.
– Я ничего не говорил, сэр, – домовик продолжил деловито накрывать стол на двоих.
– Зато громко думал, Фричер.
– При всём уважении, легилименция никогда не была вашей сильной стороной, – Фричер подумал и добавил: - Сэр.
– А это уже хамство, знаешь ли, – праведно возмутился Грейвз. – Тебе не кажется, что ты много на себя берёшь?
Домовик ничего не ответил, лишь поставил кофейник на стол и исчез.
Завтрак по большей части прошёл в молчании, зато последовавшая за ним прогулка превзошла все ожидания. День, как для зимнего Нью-Йорка, выдался на удивление погожим, и они воспользовались этим в полной мере: неожиданно для себя им удалось попасть на два открытых вернисажа на Бродвее, посетить несколько магазинов, на Таймс-сквер Грейвз рассказал, благодаря каким чарам на самом деле каждую новогоднюю ночь спускается Шар времени со шпиля здания под номером один, в Центральном парке они покормили уток. И глядя на отчаянно сражающихся за корм крякв, Персиваль, кажется, впервые начал понимать настороженность Криденса по отношению к ним.
Сегодня Грейвз позволял себе прикасаться к нему: брать за руку на оживлённых перекрёстках, обнимать за плечи, рассматривая уток, и увлекать в безлюдные переулки и тёмные подворотни, целуя его губы, которые за сегодняшний день расплывались в улыбке чаще, чем за всё время их знакомства. И покарай его Мерлин, если Персиваль сам не был необъяснимо счастлив от этого.
Прекрасное выходное безделье закончилось, стоило переступить порог дома.
– Вам пакет из Конгресса, сэр, – возвестил Фричер, появляясь в прихожей.
– Я посмотрю его в кабинете, – распорядился Грейвз, снимая пальто.
– Я пойду, спасибо за прогулку и рассказы, мист…– Криденс мгновенно растерял робкие зачатки хорошего настроения и открытости, снова сутулясь и опуская взгляд.
– Даже не думай, – Грейвз указал в сторону лестницы. – Пойдём взглянем, что там. Уверен, что всего лишь какие-нибудь отчёты, с которыми я смогу разобраться завтра на работе.
Криденс несмело кивнул, и всё же переступил порог гостиной.
На проверку пакет оказался довольно пухлой чёрной папкой с золотистой тиснёной эмблемой Конгресса на обложке.
Грейвз тяжело вздохнул, быстро просмотрев бумаги, накинул поверх рубашки и жилета домашний пиджак, и опустился на диван.
–Нужно разобрать несколько отчётов, это недолго. Можешь, присесть, кстати, – обратился он к робко замершему у стола Криденсу.
– Наверное, мне нельзя смотреть на эти бумаги, мистер Грейвз.
– Секретную документацию на дом не высылают, это обычная бумажная рутина, – Персиваль поморщился, и взмахом руки переместил к себе журнальный столик, раскладывая отчёты на нём. – И ты снова зовёшь меня «мистер Грейвз».
– Простите, сэр.
– Ещё лучше. Иди сюда, – Персиваль похлопал рукой по дивану рядом с собой.
Криденс замешкался на несколько мгновений, но всё же медленно подошёл и сел, хотя и не рядом, а в некотором отдалении, но это было тут же исправлено волшебником, обнявшим мальчишку за плечи и властным движением притянувшим его к себе.
– Вот так, – он довольно хмыкнул, потрепал смущённого Криденса по макушке, и поманил пальцем с письменного стола перо с чернильницей. – Это быстро, вот увидишь.
Через полчаса он закончил вносить пометки в проект нормативного акта, ещё через сорок минут проверил и подписал несколько разрешений, а ещё через час показал Криденсу, безмолвно прижимавшемуся щекой к его плечу, тонкую папку с надписью «Ньют Скамандер» на обложке.
– Дело твоего друга.
– Мы едва знакомы, и вряд ли друзья, – мальчик с любопытством смотрел, как Глава департамента магического правопорядка оставляет внизу листа свою витиеватую подпись. – Вы открыли дело против него?
– Наоборот, закрыли. Президент очень обязана ему. Конгресс не станет преследовать его за прошлое правонарушение, но вновь наводнять Нью-Йорк незарегистрированными нюхлерами и прочей живностью ему всё равно не стоит.
Последний отчёт Грейвз закрыл в аккурат под бой напольных часов, возвещавших о наступлении полночи.
– Прости, я правда думал, что работы будет меньше, зато завтра мы…Криденс?
Только сейчас он понял, что мальчишка, до этого без единого звука сидевший рядом, какое-то время назад успел выбраться из-под его руки и отсесть на противоположный край дивана, максимально далеко.
– Криденс, с тобой всё в порядке?
– Да, сэр, – парень неуверенно кивнул.
– Судя по обращению, мне так не кажется. Что случилось? Тебе нехорошо?
Грейвз подвинулся ближе, стараясь заглянуть в глаза, но Криденс упрямо опускал лицо, и испуганно вжался в подлокотник дивана, когда он попытался коснуться рукой его плеча.
– Ты как-то странно себя ведёшь. Если тебя что-то беспокоит, скажи мне.
В ответ Криденс только прикусил нижнюю губу и отчаянно замотал головой.
Персиваль бережно взял его лицо в свои ладони и принудительно заставил поднять голову. Догадка посетила его, когда он разглядывал пятна лихорадочного румянца на щеках, испарину на лбу, и ещё сильнее почерневшие и без того тёмные глаза.
– Что ж, если всё хорошо, тогда…– он медленно, наблюдая за ещё шире распахивающимися глазами и учащающимся дыханием парня, склонился к нему, целуя его шею, спускаясь ладонью от груди к животу.
Ответом ему стал едва слышный стон, который у Криденса так и не получилось сдержать, как он ни пытался. Он вжался в диван и покраснел ещё больше, когда ладонь Грейвза легла ему на бедро.
– Простите, сэр. Этого не должно было…я не знаю почему…
Грейвз про себя усмехнулся и тихо прошептал, едва касаясь его губ:
– Приму это за комплимент. Пойдём, кажется, мы слишком заработались сегодня.
Криденс лишь кивнул, пристыжено опуская голову, и, казалось, готовился расплакаться от стыда, но Персиваль решил, что поменьше думать пойдёт ему на пользу, поэтому всячески саботировал его мыслительный процесс жаркими поцелуями у стены, пока они поднимались по лестнице, и опаляющими прикосновениями, пока открывал дверь в спальню.
Но в спальне Криденс, который всё ещё не мог перевести дыхание, сел на кровать и, вцепившись пальцами в свои колени, медленно,но верно начал впадать в предистеричное состояние.
– Криденс, я сделал что-то не так? – спросил Грейвз, глядя сверху вниз на низко опущенный затылок парня.
Но Криденс лишь отрицательно покачал головой.
– Тогда что случилось? Если хочешь, чтобы я ушёл, я это сделаю. Я обещал тебе, что не буду настаивать, и я не отрекаюсь от своих слов.
Снова отрицательное мотание головой, на этот раз более отчаянное.
– Ладно. Тогда в чём причина? Ты, – Персиваль мягко и медленно, чтобы ещё больше не испугать, опустился на колени. – Ты всё же боишься меня?
Он осторожно прикоснулся пальцами к ноге Криденса, и поцеловал его колено через плотную ткань брюк.
– Это грех, мистер Грейвз. Матушка всегда говорила, что это страшный грех.
Грейвз пропустил официальное обращение мимо ушей и сел на кровать, обнимая Криденса, и нежно провёл по его щеке тыльной стороной ладони:
– Я тебя поцелую, если ты сейчас навскидку назовёшь мне хотя бы один аспект жизни, на который твоя приёмная мать не успела поставить клеймо греха, не считая чтения Библии и пения псалмов, – он улыбнулся, но увидев растерянный взгляд мальчика, вздохнул: – Хотя кого я обманываю? Я тебя в любом случае поцелую.
И поцеловал. В его руках Криденс немного успокоился, но решил продолжить исповедь:
– Я совершил этот грех, и я хочу его повторения. Матушка была права, я грешник.
Он всхлипнул и прижался лбом к плечу Грейвза.
– Значит, я тоже.
Персиваль осторожно провёл ладонью по спине, успокаивая, и медленно уложил его на кровать, не прекращая целовать.
– Я тоже грешен, мальчик мой, – Грейвз утешительно улыбнулся и коснулся губами лба парня. – Вместе как-нибудь справимся.
Криденс рвано выдохнул и испуганно посмотрел на волшебника.
– Но наказанье, и муки в Аду…
– Что тебе до них? Если Ад существует, ты будешь там со мной.
Криденс, не в силах совладать с эмоциями, вцепился в рукав домашнего пиджака Грейвза, а тот лишь лукаво усмехнулся и повёл плечом, выпутываясь. Судорожную хватку оказалось не так-то просто разжать, поэтому по факту Криденс неосознанно наполовину избавил мага от верхнего элемента гардероба.
– Видишь, – Грейвз ободряюще провёл пальцами по его щеке. – Ничего страшного в этом нет. Смелее.
Он подставил второе плечо, Криденс зажмурил глаза, набрал в лёгкие воздуха и медленно потянул шерстяную ткань вниз.
Персиваль замер на секунду, затем наклонился и коснулся губ. Он опьяняющими поцелуями, откровенными ласками и горячим успокаивающим шёпотом, прерывистым из-за сбившегося дыхания, старался убедить, что муки Ада не страшны, если он будет рядом, если больше не отпустит и никому не отдаст.
Криденс загнанно дышал, всхлипывал, сдерживал стоны, плавясь под его ласками. Он стал чуть смелее, и Персиваль искренне охнул от удовольствия, когда его обнажённой спины коснулась подрагивающая прохладная ладонь.
Он на секунду замер, а затем чуть сильнее сжал плечо мальчика и коснулся губами шеи, вызывая своими действиями невольную дрожь. Он поцеловал его чуть более жёстко и властно, и Криденс ответил на поцелуй, несмело переместив руку на плечо Грейвза.
Персиваль легко прикусил его губу, снова заставляя дрожать, и медленно повёл ладонью вниз, оглаживая плечи, грудь, живот. Криденс глухо ахнул, и инстинктивно подался вперёд, подставляясь под прикосновения, прожигающие кожу насквозь.
Сегодня ночью Грейвз отмерил себе чуть меньше контроля, позволяя поцелуям быть более несдержанными, а прикосновениям – более уверенными. И он был рад заметить, что его настойчивость больше не пугает и не повергает в шок. Криденс зажмуривался, часто дышал, а затем вновь вздрогнул, сглотнул и отвернул голову, почти до крови закусив нижнюю губу, когда Персиваль подался вперёд, наклоняясь над ним.
Он целовал его в лоб, в кончик носа, в шею, легко, почти невесомо проводя губами по коже, не отводил взгляда и утыкался носом в мокрые волосы.
– Криденс…мальчик мой…– прошептал он в его висок.
Криденс то ли застонал, то ли всхлипнул, повернул голову, глядя невозможными, одурманенными глазами, а потом поцеловал его. Сам, по своей воле, легко коснулся губами губ, и всего на секунду дотронулся до шеи кончиками пальцев, своими бесхитростными действиями лишая остатков самоконтроля и способности трезво мыслить.
Персиваль не смог бы вспомнить в подробностях, что было дальше, но в том, что это было потрясающе волшебно, как не было ещё никогда в жизни, он был абсолютно уверен.
@темы: @фикрайтерское